В рассуждениях либералов постоянно сквозит мысль, что народ в России практически не беспокоит отсутствие свободы. Свобод становится все меньше и меньше, а "народ безмолвствует". И заклинания о свободе слова и других важнейших свободах не находят живого отклика в сердцах людей. Так почему в России так относятся к свободе? 

Попытка разобраться в деструктивном, с точки зрения российских либералов, отношении граждан России к свободе неминуемо приводит к русскому символу "воля", а также к исторически сложившемуся в России негативному отношению к свободе. Более того, выясняется, что российские либералы не только игнорируют исторически сложившиеся в России представления и традиции мировосприятия, но довольно часто грешат против исторической истины.

Для того, чтобы понять отношение граждан России к свободе необходимо обстоятельное изучение значительного числа источников. Причем требуется объемное донесение мыслей многих авторов, а это привело к высокому уровню цитирования. Любители легкого чтива могут себя не утруждать и завершить изучение данной темы на этих строчках, не углубляясь далее в текст.

Свобода и российские либералы

Понятие "свобода" является ключевым для российских либералов. Для того чтобы убедиться в этом, проанализируем программу партии СПС "Горизонт 2007 – 2017. Вернуть России будущее". Слово "свобода" в различных вариантах употребляется в программе 73 (!!!) раза. Что такое свобода для российских либералов можно понять из следующих тезисов программы: "Россия бежит от свободы...Россия прекратила движение к свободной рыночной экономике...Мы – граждане России, которым нужна Свобода... Идея, которая нас объединяет – свобода. Свобода, гарантированная демократией... За нашу и вашу свободу".

В либерально–консервативном манифесте "Клуба 4 ноября" (авторы В.Плигин, В.Фадеев, К.Ремчуков) слово "свобода" в различных вариантах употребляется не менее 50 (!!!) раз. Может быть, это означает, что данное сообщество либералов чуть-чуть менее либеральное, чем либералы из СПС?  Но пафос у либеральных консерваторов тот же, что и у СПС: "Без свободы Россия просто исчезнет: путь России за последние столетия – это путь к свободе. Свобода пробуждает энергию общества и дает ей плодотворный выход, который поднимает страны на вершины могущества".

Революционные события конца 80-х - начала 90-х годов прошлого, ХХ века в либеральных кругах принято называть "рывком народа к свободе", а сегодняшнюю ситуацию - "откатом от свободы". Данные представления являются, в значительной степени, иллюзорными. Проблема в том, что всестороннее осмысление либералами темы свободы в известной степени не затрагивало представлений русского народа о свободе. А у русского народа есть не только исторически сложившееся мировосприятие, но и ряд символов, влияние которых на общественно–политическую жизнь в России будет только возрастать. Для того, чтобы убедиться в этом, необходимо проявить минимум любопытства.

Свобода, справедливость и историческая правда

Лидер партии "Яблоко" Г.Явлинский считает, что "для России в целом такие понятия как справедливость и свобода являются фундаментальными". С данным утверждением необходимо согласиться. Но при этом необходимо добавить, что список фундаментальных понятий для России этими двумя понятиями не исчерпывается. К фундаментальным понятиям необходимо добавить такие понятия как "воля", "слово", "достаток" и ряд других, искусственно выведенных из оборота в последние годы.

В либеральных российских кругах понятие "свобода" считается противоположным понятию "справедливость". Более того, утверждается, что совместить эти понятия в России ранее не удавалось. Так, Г.Явлинский утверждает, что "в XX веке Россия дважды попробовала этого добиться. В 1917 году она отчаянно боролась за справедливость и потеряла свободу. А в 1991 – отчаянно боролась за свободу, а потеряла справедливость. Сочетание справедливости и свободы – есть философский ключ к тому, что нужно делать". А либерал В.Вольнов утверждает, что "история последних двух столетий — это история борьбы свободы и справедливости".

Необходимо признать, что данные высказывания являются не корректными, так как они противоречат объективным фактам. Концептуальные форматы Явлинского и Вольнова рассчитаны на отсутствие у людей исторической памяти. Например, в них не вписывается одно из знаковых явлений перестройки - "хлопковое дело" Гдляна и Иванова. Многие граждане нашей страны, принимавшие активное участие в бурных событиях конца 80-х – начала 90-х годов прошлого века, выходили на площади из-за стремления к большей справедливости. Многими и многими двигало в это время искреннее неприятие оторвавшейся от народа коммунистической верхушки.

Можно при желании вспомнить, как Борис Ельцин демонстративно ездил на работу на стареньком "Москвиче", – это была своеобразная дань эгалитарным настроениям в обществе. И именно это позволяет утверждать, что в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века порыв к справедливости был не меньшим, чем порыв к свободе. Но свобода в рамках устоявшихся на Западе либеральных традиций могла трансформироваться в новую реальность, а справедливость – нет.

 Еще большей неправдой являются слова Г.Явлинского о 1917 годе. Давайте вспомним слова из песни "Смело товарищи в ногу":

"Смело товарищи в ногу

Духом окрепнем в борьбе,

В царство свободы дорогу

Грудью проложим себе".

А слова из песни "Варшавянка":

"Но мы поднимем гордо и смело

Знамя борьбы за рабочее дело,

Знамя великой борьбы всех народов

За лучший мир, за святую свободу".

Достаточно выяснить, когда именно были написаны данные песни, для того чтобы понять о какой "святой свободе" мечтали в России до 1917 года. Революция – это путь к свободе. Безусловно, социалистический проект – это эгалитарный проект. Скорее всего, понимание этого и заставляет российских либералов противопоставлять свободу и справедливость, отбрасывая историческую правду в угоду умозрительным конструкциям.

Противопоставление свободы и справедливости возможно лишь в формате умозрительной модели, в рамках которой не учитываются истинные мотивы большинства граждан России. Сегодня, когда большинство экспертов в стране осознают, что движение к справедливости неизбежно, противопоставление свободы и справедливости выглядит достаточно забавно. А стремление либералов оправдать свободу с неотъемлемым довеском зла не может не вызвать ничего кроме протеста.

Так В.Вольнов (АПН) искренне считает, что "бездуховность — плата за свободу, поскольку либерально-демократическое общество не решает за человека, ради чего он живет, или каков смысл его бытия. К сожалению, не каждый справляется с этой задачей и как следствие — живет бездуховной (читай: бессмысленной) жизнью. Точнее не живет, а бежит от нее в пьянство, наркоманию, секс, потребительство и прочие "пороки свободного общества". Трудно быть в свободе!" В данном утверждении можно увидеть своеобразное послание массовому сознанию граждан России, в котором говорится: "Если вы хотите, чтобы в стране была свобода, то вы должны смириться с несправедливостью. Признать честными и справедливыми итоги грабительской приватизации и толерантно относиться и к олигархам, и к бандитам, творящим беззаконие".

Нет необходимости заострять внимание на том, что противопоставление свободы и справедливости не является формой общественного договора. Не случайно А.Аузан (Полит.ру) сравнил понятие справедливость с Волан-де-Мортом: "Помните, в “Гарри Поттере” Волан-де-Морта нельзя называть по имени. Это тот, кого нельзя называть. Так вот, на мой взгляд, в экспертных кругах “справедливость” —  это примерно такое же явление. Скажу честно, я, как экономист категорически отказывался применять этот термин в течение ряда лет. Я сам произношу его пока с большим трудом и чувствую себя не вполне уютно в этой теме. Но вынужден об этом говорить... Может быть, я невнимательно прочел послание президента к Федеральному собранию, но там нет слова "справедливость".

Георгий Федотов: свобода и воля

Такие понятия как свобода и воля требуют современного осмысления. А данное осмысление невозможно без изучения работ выдающегося русского мыслителя Г.П.Федотова. При этом нельзя обойтись без больших по объему цитат. У Георгия Федотова есть две потрясающие статьи "Рождение свободы" и "Россия и свобода". В работе "Россия и свобода" Г.Федотов отмечал: "...в Киевской Руси,  по сравнению с Западом, мы видим не менее благоприятные условия для развития личной  и политической свободы. Ее побеги не получили юридического закрепления, подобного западным привилегиям. Слабость юридического развития Руси – факт несомненный. Но в Новгороде имело место и формальное ограничение княжеской власти в форме присяги. Традиция под именем "отчины" и "пошлины" в средние века была лучшей охраной личных прав. Несчастье Руси было в другом, прямо обратном: в недостаточном развитии государственных начал, в отсутствии единства". Размышляя о свободе, он фокусирует внимание на том, что понятие свободы для москвича является негативным: "В Московии моральная сила, как и эстетика, является в аспекте тяжести. Тяжесть сама по себе нейтральна – и эстетически, и этически. Тяжел Толстой, легок Пушкин. Киев был легок, тяжела Москва. Но в ней моральная тяжесть принимает черты антихристианские: беспощадности к падшим и раздавленным, жестокости к ослабевшим и провинившимся. "Москва слезам не верит". В 17 веке неверных жен зарывали в землю, фальшивомонетчикам заливают горло свинцом. В ту пору и на западе уголовное право достигло пределов бесчеловечности. Но там это было обусловлено антихристианским духом возрождения; на Руси – бесчеловечием Византийско-Осифляндского идеала. Ясно, что в этом мире не могло быть места свободе. Послушание в школе Иосифа было высшей монашеской добродетелью. Отсюда и его распространение через домострой в жизнь мирянского общества. Свобода для москвича – понятие отрицательное: синоним распущенности, "наказанности", безобразия".  Не потому ли сегодня русские так легко отказываются от свобод, казалось бы, завоеванных ими в начале 90-х годов прошлого века.

В работе "Рождение свободы" Г.Федотов анализирует понятие свободы как русский мыслитель и выделяет два вида свободы: "свобода тела" и "свобода духа": "О чем идет речь? О какой свободе? Пора наконец определить нашу тему. Но сделать это надо покороче, без лишних сложностей...Итак, мы говорим о свободе в философском или религиозном смысле. Наша свобода не свобода воли, то есть выбора, которую ничто, никакое ослепление греха или предрассудков не способно отнять у человека; такой свободой обладает и комсомолец и член Hitler Jugent...но это и не динамическая свобода социального строительства и разрушения, которой охвачена фашистская молодежь, отдающая свою личную волю в полное подчинение вождям ради этого чувства коллективной мощи и свободы. Наша свобода – социальная и личная одновременно. Это свобода личности от общества – точнее, от государства и подобных ему принудительных общественных союзов. Наша свобода отрицательная – свобода от чего-то, и вместе с тем относительная; ибо абсолютная свобода от государства есть бессмыслица. Свобода в этом понимании есть лишь утверждение границ для власти государства, которое определяется неотъемлемыми правами личности...Рассматривая длинный список свобод, которыми живет современная демократия: свобода совести, мысли, слова, собраний и т.д., мы видим, что все они могут быть сведены к двум основным началам; именно к двум, а не к одному, к прискорбию для логической эстетики. Этот дуализм свидетельствует о различии исторических корней нашей свободы. Главное и самое ценное содержание составляет свободу убеждений – религиозного, морального, научного, политического, и его публичного выражения: в слове, в печати, в организованной общественной деятельности. Исторически эта группа свобод развивается из свободы веры. С другой стороны, целая группа свобод, защищает личность от произвола государства, независимо от вопросов совести и мысли: свобода от произвольного ареста и наказания, от оскорбления, грабежа и насилия со стороны органов власти определяет содержание конституционных гарантий, за которые велась вековая борьба с монархией. Они нашли свое выражение в характерном английском акте – символе, известном под именем Habeas Corpus. Пользуясь этим символом, мы могли бы назвать эту группу свобод  свободой тела в отличие от другой группы – свободы духа". Из данных рассуждений следует, что либеральная свобода и свобода для русского человека – это разные свободы.  

Слова Г.Федотова о свободе, пользуясь современной терминологией, в формате восприятия русского народа, позволяют по-новому взглянуть не только на нашу историю, но и на события начала ХХI века в России: "Обращаясь к самому феодальному миру, мы наблюдаем в нем зарождение иной свободы, менее высокой, но, может быть, более ценимой современной демократией – той, которую мы условились называть свободой тела. В феодальном государстве бароны – не подданные, или не только подданные, но и вассалы. Их отношение к сюзерену определяются договором и обычаем, а не волей монарха. На территории если не всякой, то более крупной синьории ее глава осуществляет сам права государя над своим крепостным или даже свободным населением. Формула "помещик – государь", хотя и не свободная от преувеличения, схватывает основную черту этого общества. В нем не один, а тысячи государей, и личность каждого из них – его "тело" – защищена от произвола. Его нельзя оскорблять. За обиду он платит кровью, он имеет право войны против короля. Восстание баронов в Англии 1214 года и Magna Charta  были не революционным взрывом, началом новой эры, а одним из нормальных эпизодов политической борьбы. Во время коронации Английских королей, в самый торжественный момент, когда монарх возлагает на свою голову корону. Все пэры и пэресы, присутствующие в Вестминстерском аббатстве, тоже надевают свои короны...то, что было раньше привилегией сотен семейств, в течение столетий распространилось на тысячи и миллионы, пока не стало неотъемлемым правом каждого гражданина...таков схематический рост свободы. Действительность была много сложнее. Важно отметить, что в своем зарождении правовая свобода (свобода тела) была свободой для немногих. И она не могла быть иной. Эта свобода рождается как привилегия подобно многим плодам высшей культуры. Массы долго не понимают ее и не нуждаются в ней, как не нуждаются в высоких формах культуры. Все завоевания деспотизма в новой истории (Валуа, Тюдоры, Романовы, Бонапарты) происходили при сочувствии масс. Массы нуждаются в многовековом воспитании к свободе". И снова возникает вопрос, а можно ли считать 74 года советской власти воспитанием к свободе"?  

Необходимо отметить, что размышления о свободе у Георгия Федотова завершаются проникновенными словами о воле: "Ну а как же "воля", о которой мечтает и поет народ, на которую откликается каждое русское сердце? Слово "сво­бода" до сих пор кажется переводом французского liberte. Но никто не может оспаривать русскости "воли". Тем не­обходимее отдать себе отчет в различии воли и свободы для русского слуха". Эти слова заставляют нас вспомнить и о знаменитых Пушкинских строках: "На свете счастья нет, а есть покой и воля". И не завершенный фильм Василия Шукшина "Я пришел дать вам волю". И удивительную трактовку событий 1917 года Иваном Ильиным, который размышлял о крушении России в аспекте понятия "воля".

Иван Ильин: Воля и зависть

Иван Ильин, размышляя о социализме, отметил, что "социализм есть идея разрушительная и демагогическая,  но волевая и революционная". При этом он акцентирует внимание на том, что "Успех большевизма в мире объяснятся, во-первых, его волевой энергией...". В большевиках Ильин, прежде всего, отмечает волю. А что он говорит о силах, противостоящих большевикам: "К началу революции Россия представляла собой странную и поучительную картину, как если бы вся воля ушла справа налево, в злобу и разрушение; люди, настроенные созидательно и трезво, люди государственного образа мысли и патриотизма пребывали в каком-то безволии и безверии, в какой-то растерянности; напротив, чем дальше налево, тем энергичнее, агрессивнее, злее и бесстыднее вели себя люди. Воля к бесчестию, к разрушению и грабежу – была сильна и сосредоточенна. Воля к спасению Родины, к порядку и верности, к отпору большевикам – пребывала в бессилии и бездействии". Является ли случайным, что Иван Ильин оперирует понятием "воля"?

Представляется, что анализ событий 1917 года, проведенный Иваном Ильиным в формате понятия "воля", не является случайным. А слова Ильина: "Нам же нельзя думать только о сегодняшнем политическом дне. Уже по одному тому, что он таит в себе уроки на завтра и задание на послезавтра. Нам необходимо предвидеть – если не политический, то духовный облик грядущей, здоровой и желанной России, нам необходимо предвидеть волевую линию нашего будущего образа действий...", - заставляют нас задуматься о волевой линии "нашего будущего образа действий" и именно отсутствие "волевой линии" у большинства российских политиков, скорее всего, и является залогом грядущей трагедии.

Необходимо отметить и слова Ильина о государстве: "В то время, как никогда, России была нужна сильная и бесстрашная воля, зоркая и мудрая; ибо опаснее всего было правительственное безволие и государственная безыдейность наверху. Государство есть вообще функция воли, и потому оно всегда обречено на разложение, когда иссякает волевое начало...Горе тому государству, в котором иссякли источники государственной воли". Это позволяет нам провести историческую параллель между событиями 1917 года и надвигающимися катастрофическими событиями в России.

Размышляя о событиях 1917 года, Иван Ильин выделяет существенное: "Россия рухнула в большевизме от накопившихся в ней запасов зависти, которую большевикам удалось разжечь и разнуздать". Зависть, безусловно, сыграла не последнюю роль в крушении российской Империи: "Идея равенства бесправных наймитов порождена в основе своей – зависти. Сила зависти есть главная сила и страсть, на которую коммунисты рассчитывают и к которой они неустанно обращаются... И всюду, где они работают, они сеют зависть, чтобы пожать разрушения и кровь. Что такое зависть? Зависть есть уязвленное самочувствие низшего. Это есть ненависть лишенного к обладающему; злоба на чужое преимущество; жажда отнять это преимущество и присвоить его себе. Зависть есть разновидность ненависти; и удовлетворение она свое находит или в разрушении чужого преимущества (красоты, богатства или самой жизни – пусть совсем не будет лучшего и высшего!..) или же в отнятии и присвоении его. Вот почему зависть всегда ведет к нападению – или открытому (обливание лица серной кислотою, ограбление, поджог, погром, убийство, гражданская война), или прикровенному (интрига, клевета). Зависть вообще не строит и не творит, - она разрушает. Из двух возможностей – 1) примириться с чужим преимуществом или 2) отнять его ценой разрушения – она, не колеблясь, всегда выбирает второе". В рамках данного убеждения стремление нынешней российской власти сохранить завоевания грабительской приватизации 90-х годов прошлого века выглядит наивной затеей. А кровь, которая прольется на пути к новой справедливости, гарантированно не позволит многим нынешним состоятельным гражданам России наслаждаться без опаски "шенгенскими" и иными свободами.

Найдутся ли новые "большевики", которые смогут растравить зависть у тех, кто остался ни с чем по итогам приватизации 90-х годов прошлого века? Безусловно, найдутся. В России во все времена были "самозванцы". На эту роль не подойдут ни Зюганов, ни Рогозин, ни Лимонов, ни Жириновский, так как они полностью инкорпорированы в формат действующей власти. Представляется, что "Левый поворот" Ходорковского и наивный проект властей использовать его в качестве "громоотвода" народной зависти также обречен на провал. Главным на сегодняшний день является не то,  кто сможет использовать в политических целях зависть, а то, как уменьшить кровь, которая неминуемо прольется в будущем.

Воля и кровь

В рамках двух свобод по Георгию Федотову свобода духа для русского человека – это шляхетская свобода: "Люди, воспитанные в восточной традиции, дышавшие вековым образом рабства, ни за что не соглашаются с такой свободой – для немногих, - хотя бы на время. Они желают ее для всех или ни для кого. И потому получают "ни для кого". Им больше нравится царская Москва, чем шляхетская Польша.  Они негодуют на замысел верховников, на классовый эгоизм либералов. В результате на месте дворянской России – империя Сталина".  Представляется, что именно за такую свободу бьются "Яблоко" Явлинского и СПС Чубайса. И что мы получим через несколько лет?

Георгий Федотов отмечал, что "если где и теплилась в Москве потребность в свободе, то уж, конечно, в этом самом ненавистном боярстве. Не­взирая на погром времен Грозного, эти вольнолюбивые настроения нашли свой выход в попытках конституцион­ных ограничений власти царя Василия, Владислава, Ми­хаила. Боярство стремилось обеспечить себя от царской опалы и казни без вины — habeas corpus. И цари присяга­ли, целовали крест. Не поддержал народ, видевший в цар­ских опалах свою единственную защиту — или месть, - и первая русская конституция оказалась подлинной про­павшей грамотой". Нынешняя свобода российских либералов – это та же боярская свобода от "царской", ныне президентской, "опалы". Не более того. И все монархические проекты, такие как "проект Россия" – это стремление к боярской свободе. Это свобода не для всего народа. Поэтому народ за боярскую свободу и не собирается биться.

Рассуждения отдельных российских либералов о свободе не могут не удивлять. Так один из лидеров партии СПС Борис Немцов в своем выступлении в Праге в ноябре 2005 года заявил: "В России есть миллионы сторонников свободы и демократии. Один из них сидит перед вами. Но мы в меньшинстве. Я вам объясню почему. Дело в том, что люди должны заплатить, в том числе и кровью, за свободу и за демократию. России свобода и демократия далась бесплатно. И бескровно. Все, что бесплатно и бескровно, народ не ценит". Эстетизация крови и смерти началась задолго до революции 1917 года, и продолжалась, то затухая, то вновь захлестывая массовое сознание, весь советский период истории. Достаточно вспомнить поэтический манифест А.Мариенгофа:

"Кровью плюем зазорно

Богу в юродивый взор.

Вот на красном черным:

 - массовый террор!"

И знаменитые строчки: "Но не даром пролита кровь его была..", "И как один умрем, в борьбе за это", или строки В.Александровского:

"Бешено,

Неуемно бешено,

Колоколом сердце кричит:

Старая Русь повешена,

И мы – ее палачи", -

не так давно трансформированные в строки: "...И Советская Русь повешена, и снова мы палачи". Существует множество других строчек и слов, в которых превозносилась жертвенность, смерть и кровь. Неужели в России вновь началась эстетизация крови и смерти?

Свобода 90-х годов прошлого века сделала практически невозможное: в России свобода стала противоположностью справедливости. Но представляется, что за "эту" либеральную, боярскую свободу никто свою кровь проливать не будет.

Свобода – это рак

Одно из самых уникальных видений государства и свободы дали Р.Дальке  и Т.Детлефсен, авторы книги "Болезнь как путь". Они отмечают, что не претендуют на новую социальную теорию, но видение государства, как живого организма, и видение всего человечества, как живого организма,  достойно глубокого осмысления. В рамках данного видения Дальке и Детлефсен считают, что "человечество ожидает от отдельного человека, что он, по мере возможности, будет вести себя так,  как наиболее выгодно для сохранения и развития человечества в целом. Человек же ожидает от своих органов, что они будут работать так, как наиболее выгодно для него. Орган ожидает от клеток, что они будут выполнять свою работу так, как нужно для сохранения этого органа". Авторы отмечают, что "государство может спокойно пережить тот факт, что некоторое количество его граждан не работает, ведет себя асоциально или выступает против существующего порядка вещей. Однако рост группы асоциальных явлений в какой-то момент становится опасным, под вопрос ставится само существование государства как системы. Какое то время оно попытается защищаться, но возможно из этого ничего не выйдет, и распад государства будет предрешен. Самым перспективным средством защиты является своевременное привлечение к привычному порядку "выбивающихся" из системы граждан. Для этого им нужно создать привлекательную возможность работать для общих целей. Но обычно государство насильно подавляет или искореняет инакомыслие, лишь приближая наступление хаоса. С точки зрения государства хаос порождается не подавлением инакомыслия, а самим фактом его существования. Государство требует послушания, группа бунтарей хочет свободы для воплощения в жизнь своих идей".

По Дальке и Детлефсену развитие рака – это стремление отдельных клеток организма к свободе. "Раковые клетки не приходят извне, как, например, вирусы, бактерии или токсины. Это клетки, которые до определенной поры усердно служили на благо органа и  тем самым, на благо всего организма. Их задачей было поддержание жизни. Внезапно "мировоззрение" клеток меняется, они теряют свои прежние "жизненные ориентиры". У них появляются собственные идеи, которые они начинают активно воплощать в жизнь, откалываясь от членства в союзе клеток, цель которых – благо органа. Хаотическая деятельность (деление) распространяется очень быстро, при этом нарушаются всяческие морфологические границы (инфильтрация), везде появляются "опорные пункты" этих клеток (метастазы). Остальные клетки они используют для питания. Рост увеличения раковых клеток происходит так быстро, что снабжение через кровеносные сосуды не способно больше удовлетворять их потребностей. Поэтому раковые клетки переходят от кислородного дыхания на более примитивную форму – брожение. Дыхание зависит от сообщества (обмен), брожение любая клетка может осуществить в одиночку. Быстрое размножение раковых клеток подходит к концу, когда они буквально сгрызают человека, которого использовали для питания. Возникает дефицит питания, и они терпят поражение. Но до этого их деятельность весьма успешна".

Безусловно, любой интеллектуал может самостоятельно определить, какие именно раковые клетки в России начала ХХI века стремительно размножаются. Неуклонный рост бюрократии, сырьевая экономика и "спецназ на трубе" – это признаки перехода социальных "раковых клеток" в России в фазу брожения. Ничто и никто в России не в состоянии остановить рост бюрократии и ее стремление жить за счет других.

Дальке и Детлефсен задаются вопросом: "Почему же эти клетки так себя ведут? На самом деле их мотивы вполне понятны. Раньше раковая клетка была одной из многих, вынужденных выполнять скучную работу "для кого-то другого", долгое время она так и поступала. Но в один прекрасный момент организм вдруг утратил для нее свою привлекательность, потому что стал препятствовать индивидуальному развитию. Являясь частью многоклеточного существа, клетка была смертной и несвободной. Одноклеточное существо свободно и независимо, оно может делать что угодно, и может стать бессмертным за счет неограниченного размножения...Она бросает прежнее сообщество в угоду собственным интересам и хочет реализовать собственную свободу. Раковая клетка использует ошибочную концепцию свободы и бессмертия". Таким образом, мы с вами можем признать, что свобода – это рак. А будущее России можно увидеть в рамках представления о завершающем этапе взаимоотношений человеческого организма и рака по Дальке и Детлефсену: "Государство хочет жить и реализовывать свои представления. Но несколько инакомыслящих тоже хотят жить и реализовывать собственные представления. Государство пытается пожертвовать бунтарями. Если ему это не удается, революционеры приносят в жертву государство. Ни те, ни другие не принимают в расчет интересы противника. Человек оперирует, облучает и травит раковые клетки до тех пор, пока в состоянии это делать. Но если побеждают они, жертвой становится человек. Это самая древняя дилемма в природе: съешь ты или съедят тебя". Необходимо согласиться с Дальке и Детлефсеном, что "раковые заболевания – это характерная примета нынешнего времени и мировоззрения. Мы делаем все возможное. Чтобы реализовать потребность в безудержном расширении собственных интересов. Политической, экономической религиозной и частной жизни люди пытаются преследовать только собственные интересы, не обращая внимания на "морфологические границы", расставляя, где только возможно, опорные пункты своих интересов (метастазы). Для людей существуют только собственные интересы о цели, всех остальных они пытаются поставить на службу себе (принцип паразитов)".

Представляется, что сравнение свободы с раком является вполне корректным, особенно для России. Для нашей страны сегодня как воздух нужна идеология, базирующаяся на представлениях о государстве, как о живом организме. Русская политика, если таковая возможна, может быть основана только на представлении о государстве, как о живом организме с общепризнанным представлением о свободе, точнее о допустимом уровне индивидуальной свободы. И именно это позволит нам в дальнейшем анализировать общественно-политическую жизнь в России в формате представления о государстве, как о живом организме.

О воле и безволии в России начала  ХХI века

Давайте попробуем взглянуть на то, что происходит в России не с точки зрения либералов, ставящих во главу угла свободу, а с точки зрения большинства граждан России. Взгляд на общественно-политическую жизнь сквозь символ "воля" – это попытка понять возможна ли в России начала ХХ1 века русская политика. Что мы видим, всматриваясь в сложные процессы сквозь символ "воля"?

Первое, что мы должны отметить, это сознательные действия политического класса в России, направленные на усиление безволия граждан страны. Причем, к политическому классу необходимо отнести не только наиболее известные политические фигуры в России, но и многих маргинальных политиков. Что означает неучастие гражданина в тех или иных выборах? Безусловно, неучастие в выборах является признаком социальной апатии, а постоянно не участвующих в выборах можно отнести к андерклассу. Но неучастие в выборах – это и сигнал власти и государству о том, что НЕТ МОЕЙ ВОЛИ на то, чтобы тот или иной политик или партия были наделены властью. А формат "нет на то моей воли" – это не признак социальной апатии. И это прекрасно понимали коммунисты в советский период нашей истории, добиваясь участия в выборах 99,9% граждан страны.

Нынешняя российская  власть не видит прямой связи между словами воля и волеизъявление. Не участвующий в выборах при советской власти ощущал себя маргиналом. Не участвующих в выборах в начале ХХ1 века в России все чаще воспринимает себя большинством, мнение которого власть не интересует. Разрыв между "вертикалью власти" и "горизонталью народа" возрастает, а действия властей, направленные на то, чтобы всемерно усилить безволие граждан, имеют предел. Причем, провоцирование безволия граждан осуществляется по линии неустанных призывов к неучастию в выборах, причем данные призывы слышны из абсолютно противоположных лагерей. От обслуги нынешней власти в лице А.Вешнякова и И.Бунина и лидеров СПС, "Родины" и "Яблока" до "народных трибунов" типа Э.Лимонова  и  В.Анпилова.

Представляется, что вырваться из порочного круга безволия можно только путем смены общественно-политической формации в России через принятие новой Конституции России. В новой Конституции России (http://www.polit.nnov.ru/2006/03/24/constitution/) у каждого гражданина должен быть неотчуждаемый имперский (властный) голос, и наделение властных институтов реальной властью будет осуществляться по доброй воле граждан России путем передачи неотчуждаемого политического ресурса в доверительное управление. Гражданин России станет сувереном своего властного политического ресурса. Воля гражданина станет непосредственным инструментом выстраивания общественно-политических отношений в стране. И все в России будет зависеть от воли граждан.

Представляется, что анализ общественно-политической жизни России в формате "воля–безволие" позволит более объективно взглянуть на происходящее в России, чем взгляд сквозь призму символа "свобода".

Часть первая: (http://www.polit.nnov.ru/2006/09/18/rusborn/).

Часть вторая: (http://www.polit.nnov.ru/2006/10/03/rustribe/)