Независимое аналитическое обозрение

    БЛИЦ-ОПРОС

Увидим ли мы российских спортсменов на Олимпиаде 2024 года в Париже?

Результаты опросов
© 2003-2024, Martovsky
Главная > Аналитика

04.11.2004 "Международный терроризм" как фактор внутренней политики США и России

Автор: Сергей Кочеров

Итак, снова победил Джордж Буш. Нет сомнений, что Владимир Путин одним из первых принес ему свои поздравления. И это не просто дань вежливости, какая была бы в случае успеха Керри. Президент Путин искренне радуется победе президента Буша. Ведь это и его победа, их общая победа как ответ на вызов, брошенный миру на рубеже двух тысячелетий. Отныне ничто не должно помешать им в борьбе с многоруким чудовищем, которое угрожает всему человечеству. Имя этому зверю - Международный терроризм, и война с ним обещает быть долгой, упорной и кровавой. И, конечно, нет таких жертв, которые бы нельзя было принести на алтарь борьбы с ним. Тем более, когда речь идет о такой малости, как переизбрание президентов США и России на новый срок.

Незадолго до 2 ноября, когда в США должны были состояться выборы президента, за которыми с напряженным вниманием следил весь мир, глава государства Российского выступил с посланием к человечеству. Он заявил, что если Джордж Буш не будет избран на второй срок, то это будет победой международного терроризма. Вскоре после выступления Путина, словно для того, чтобы добавить его словам убедительности, к американскому народу обратился не кто иной, как Усама бен Ладен. Человек, который в наши дни персонифицирует мировое зло, по-отечески предупредил американцев, что за избрание Джорджа Буша ждет их кара Аллаха. При этом он воздержался от образного описания тех ужасов, которыми ранее были богаты его телевизионные обращения. Как будто напугал, но весьма умеренно - так, чтобы пробудить чувство патриотизма и при этом не вызвать сомнений в необходимости борьбы с ним по способу Буша младшего.

Если обратиться к России, то нельзя не заметить, что истинная программа Путина на второй срок была озвучена не перед мартовскими выборами главы государства, а после серии терактов, которые достигли своей кульминации в Беслане. Причем, российские спецслужбы первым делом оповестили общество, что всю ответственность за эти акции несут Масхадов и Басаев. Президент Буш, выступивший со словами соболезнования, возложил вину на чеченских террористов и заранее одобрил все ответные меры Путина. Вскоре Басаев не замедлил подтвердить правоту сказанного в свой адрес. Заметим, что этот боевик фактически выступает в роли "российского бен Ладена", представляя себя организатором всех крупных терактов в стране и не забывая при этом подчеркнуть, что считает главным врагом "чеченского сопротивления" Путина. Последнее служит своего рода напоминанием российскому народу о том, кто лишь один и может его защитить от этого чудовища.

Разумеется, никто, находясь в здравом уме, не станет утверждать, что Буш и бен Ладен, Путин и Басаев поддерживают общение между собой или координируют свои действия. Речь идет о том, что в этих парах глава государства и главарь террористов образуют как бы два полюса одной системы. Они, как сказали бы классики марксизма, являются диалектическими противоположностями, которые находятся в отношениях борьбы и единства. В самом деле, кем был бы президент Буш, если бы бен Ладен не организовал воздушную атаку на американские небоскребы? Просто "хорошим парнем" из Техаса, который случайно победил на выборах и вошел в историю США как самый простоватый президент без всяких шансов на переизбрание. И кем бы стал президент Путин, если бы Басаев с покойным Хаттабом не совершили нападение на Дагестан? Просто одной из причуд стареющего Ельцина в череде его "загогулин и рокировочек", председателем временного правительства, которого бы отправили в отставку, как Степашина. Борьба с "международным терроризмом" наделила и Буша, и Путина силой и величием, придала исторический масштаб этим фигурам из второго эшелона правящей элиты двух стран.

Однако их выдвижение на первые роли предполагало и соответствующее повышение значимости объектов их непримиримой борьбы. Герои, призванные спасти человечество, должны иметь в качестве антагонистов не просто отъявленных мерзавцев, а мировых злодеев, настоящих исчадий ада, готовящих мировой Апокалипсис. С данной целью и был создан пиаровский мегапроект под названием "Международный терроризм". Для этого все террористические группы, какие ни есть в мире, были объявлены звеньями единой системы, организованной по иерархическому принципу, с "Аль-Каидой" в качестве ударного отряда и бен Ладеном в роли командующего. Отныне чуть ли не все теракты, происходящие в мире, стали считать осуществленными, если и не по прямому указанию, то по согласованию с одной группировкой и ее лидером. И этот лидер оказался настолько могуществен, что осмелился бросить вызов самой сильной державе мира, сначала нанеся удар по ее мирным городам, а затем, в течение ряда лет, скрываясь от ее мощных спецслужб в горах Афганистана.

Глава "Аль-Каиды", как видно, вошел во вкус игры, которая позволяет ему предстать перед мусульманским и христианским миром в образе нового "Старца горы". Подобно Хасану аль-Саббаху, который в XI веке захватил горную крепость Аламут, откуда он рассылал по всему Ближнему Востоку своих тайных убийц - ассасинов, Усама бен Ладен укрылся в горном массиве Тора-Бора, откуда он направлял действия шахидов, атаковавших Америку. Правда, в 2002 году он вынужден был смириться с утратой своей твердыни, что не помешало ему по-прежнему руководить борьбой с "неверными". До сих пор телевидение регулярно передает нам обращения деятельного "старца", который словно хочет доказать всему миру, что он и теперь "живее всех живых", чья-то "сила, знамя и оружье".

Басаев пока может лишь мечтать об изображении своей личности в формате голливудского блокбастера, но уроженцу селения Ведено также не чужды исторические аллюзии. Он явно пытается подражать своему знаменитому тезке - имаму Шамилю, который в середине XIX века возглавил борьбу кавказских горцев против Российской империи. И хотя на словах он пока вынужден формально признавать главенство "президента Ичкерии" Масхадова, но во всех своих делах он стремится показать, что не подчиняется никому, кроме Аллаха, то есть творит то, что бог ему на душу положит. Поэтому он, по всей видимости, испытывает двойственные чувства к бен Ладену: с одной стороны, признавая его своим соратником, а, с другой стороны, отрицая не столько факт знакомства, сколько свою подчиненную по отношению к нему роль.

Так в чем все же заключается диалектика отношений Буш - бен Ладен и Путин - Басаев? Она состоит в том, что политика президентов США и России обосновывается необходимостью их борьбы со своими противоположностями. Без угрозы обществу со стороны этих "демонов террора" было бы весьма сложно убедить американский или российский народ делать выбор своего будущего исключительно в контексте жесткой дилеммы: свобода или безопасность. Но именно этот запрограммированный выбор, если отбросить нюансы, и является сутью "новой политики" Буша и Путина, что позволяет им сохранять себя во главе нации и вести ее в направлении, соответствующем их представлениям о своей миссии. Известный американский актер Ричард Гир, выступая в программе Владимира Соловьева "Апельсиновый сок", верно подметил, что Буша и Путина сближают не только личные качества, которые вызывают у них симпатию друг к другу. Они также очень похожи по своим политическим взглядам, ибо относятся к тем политикам, которых принято называть неоконсерваторами.

Конечно, их неоконсерватизм был взращен на разной почве. Буш - это неоконсерватор, так сказать, рейгановского типа, для которого нынешняя Америка является чересчур либеральным государством, в то время как "империя добра" должна быть основана, прежде всего, на военной мощи. Путин - это неоконсерватор, скроенный по образцу Андропова, который пошел дальше своего предшественника в принятии рыночных реформ, но сохранил преклонение перед сильным государством, хотя и отверг "Ветхий завет" коммунистической идеологии. Каждый из них уверен в своей правоте и прекрасно знает, что в будущем их проекты неизбежно придут в противоречие, но они едины в своем стремлении возродить "доброе, старое" время, хотя и на новый лад. Устранение из нашего мира фигур вроде бен Ладена и Басаева может создать для них серьезные затруднения в осуществлении своей мечты. Поэтому напрасны были ожидания тех, кто предполагал, что накануне выборов спецслужбы США сделают своему верховному главнокомандующему подарок в виде плененного бен Ладена. Если главный враг Америки в тюрьме, зачем избирать в президенты человека, сделавшего себе карьеру на борьбе с ним? Джордж Буш младший не хотел повторения судьбы своего отца, который лишился должности, когда США потеряли своего главного врага. Как только Советский Союз канул в Лету, американский народ выбрал нового президента, который олицетворял не борьбу с призраками прошлого, а движение в будущее.

Владимир Путин, по сходным причинам, вряд ли может желать немедленной ликвидации Басаева. Конечно, было бы наивно полагать, что с нейтрализацией "одноногого Шамиля" с терроризмом в России будет покончено. Но исчезновение этой знаковой фигуры, после первых восторгов, неминуемо вызвало бы новые вопросы о том, как долго президент будет разбираться с более слабыми противниками, и новые сомнения в том, занимается ли он устранением причин или следствий. Эти вопросы и сомнения тем более опасны для президента, чем более он оправдывает свои действия необходимостью обеспечения безопасности государства и общества в условиях борьбы с террором. Между тем, в отличие от Джорджа Буша, обеспечившего после 11 сентября 2001 года защиту американских граждан, по крайней мере, на территории США, Владимиру Путину поставить себе в заслугу особенно нечего. А если Басаев протянет еще два-три года, тогда уже никто, возможно, не станет публично задавать непатриотические вопросы и выражать антигосударственные сомнения. Это как в случае с нераскрытым убийством, когда власти оправдывают свою неудачу тем, что убийца действовал профессионально, не оставив никаких следов. Обыватель слушает это и понятливо кивает головой: "Так значит, это был профессионал? Ну, тогда ладно!".

При этом было бы глупо отрицать, что трудности с поимкой бен Ладена и Басаева во многом связаны с тем, что сами террористы отнюдь не горят желанием окончить свои дни на электрическом стуле или в камере для пожизненного заключения. Они, понятно, делают все возможное, чтобы избежать судьбы Саддама Хуссейна, которого взяли спящим в грязной одежде, а затем при телекамере ощупывали его волосы и зубы. Но интуиция мне подсказывает, что бен Ладен и Басаев вряд ли будут взяты спецслужбами живыми. Слишком о многом они могли бы рассказать, если бы выступили пусть даже на закрытых процессах, материалы которых рано или поздно придется рассекречивать. Первый - о своих связях с ЦРУ, которые начались со времен борьбы моджахедов против советских войск в Афганистане. Второй - о связях с ГРУ, которые, как говорят, имели место во время абхазо-грузинской войны в начале 90-х годов. И в США, и в России все еще есть, несомненно, влиятельные люди, которые могли бы сказать каждый о своем "протеже": "Он, конечно, сукин сын. Но это наш сукин сын!". И эти нити далеко не оборваны, хотя кураторы и агенты сегодня вряд ли питают взаимные симпатии. Если летом 1999 года на французской Ривьере состоялась встреча человека, похожего на Волошина, с человеком, похожим на Басаева, а потом началось вторжение чеченских боевиков в Дагестан, почему в будущем не может случиться нечто подобное? И бен Ладен имеет привычку выступать с телеобращениями к миру, как правило, в те дни, когда американские демократы и европейские либералы усиливают критику президента Буша, Пентагона и ЦРУ.

Нельзя также обойти вниманием такую скользкую тему, как возможное пересечение интересов террористов и спецслужб. Хорошо известно, что террористы нуждаются в общественном внимании, которое приковано к ним тем сильнее, чем более масштабно и кроваво их злодеяние. В то же время спецслужбы, которые всегда жалуются на недостаток средств и полномочий, отдают себе отчет, что закономерным следствием громких терактов, после наказания виновных и нерадивых, является увеличение их бюджета и влияния. Поэтому, исходя из своих корпоративных интересов, они заинтересованы в борьбе с терроризмом лишь до тех пор, пока поражения террористов не угрожают обернуться их упразднением за ненадобностью. Кроме того спецслужбы претворяют в жизнь политические интересы государства, воплощенного для них в личности президента, которому они обычно напрямую подчинены. Если люди из администрации президента ставят перед ними такие цели, которые могут быть достигнуты только нелегальными или даже преступными средствами, неизбежно возникает соблазн возложить ответственность за самые грязные дела на террористов. Тем более, что для тех одной акцией больше, одной меньше - разницы никакой, а известности и денег только прибавится. Конечно, разум нормального человека отказывается принять этот бартер на крови даже чисто гипотетически. Но почему тогда в Англии выходит книга с названием "ФСБ взрывает Россию", а некоторые российские эксперты до сих пор утверждают, что атака на американские небоскребы - дело рук ЦРУ? Если спецслужбы выражают подобные подозрения в отношении своих зарубежных коллег, трудно поверить, что они ни при каких обстоятельствах не прибегнут к подобным действиям против граждан своей страны.

Из этого, конечно, не следует, что терроризм является надуманной угрозой, созданной по заказу политиков и спецслужб. Терроризм - это страшное зло, особенно в современном урбанистическом, высокотехнологическом и отчужденном от человека мире. Но из существования многочисленных террористических групп, отличающихся по своему этническому составу, политическим взглядам и религиозным верованиям, не следует делать вывод о том, что реально существует "международный" или "мировой" терроризм как некая организованная армия идейных убийц, действующих по указанию из единого центра. С террористическим миром сегодня дело обстоит примерно так же, как с преступным миром США в 20-30 годы прошлого века. Тогда тоже было много гангстерских шаек, занимавшихся криминальным бизнесом, от которых сохранилось только название "мафия" (точнее "Коза ностра"), принадлежащее лишь одной из преступных организаций. Похоже, что "Аль-Каида" - это та же "Коза ностра", только с заменой итальянских эмигрантов на исламских радикалов, а уголовных преступников - на преступников политических. Так что фантомом является не терроризм как явление, а мировой терроризм как система, особенно если его представлять в виде гигантского спрута, угрожающего своими щупальцами всему цивилизованному человечеству.

Но если фантом существует и набирает силу, значит это кому-нибудь нужно. Можно бороться с противником и при этом его использовать. Терроризм отличается тем, что как воплощенное зло он создает фон, на котором любой политик, объявивший ему войну, выглядит апостолом правды и воином света. Поэтому борьба с терроризмом еще долго будет заведомо выигрышным вариантом для тех государственных деятелей, которые испытывают дефицит аргументов, убеждающих в необходимости их пребывания у власти. Джордж Буш в год президентских выборов находился именно в таком положении, когда мог честно себе сказать: "Если бы бен Ладена не существовало, его нужно было бы выдумать". Владимир Путин, получив вместе с наследством от Ельцина войну в Чечне, после некоторых терактов, лишь укрепивших его рейтинг, самой жизнью подталкивался к выводу: "Если бы Басаев погиб, его надо было бы воскресить". При этом и Буш, и Путин, каждый на свой лад, ведут борьбу с терроризмом, который они называют международным, хотя и наделяют это понятие разным содержанием. (Поэтому и складываются двойные стандарты, когда палестинцы, иракцы или чеченцы объявляются террористами или повстанцами в зависимости от интересов каждой из сторон). Однако не подлежит сомнению, что главы двух государств извлекли из борьбы с терроризмом огромные дивиденды и, судя по всему, намерены получать их и впредь.

Чем же обернулась борьба с терроризмом, представленным в виде мировой угрозы, для внутренней политики США и России? Если опять же отбросить частности, можно констатировать, что война с террором по принципу "безопасность в обмен на свободу" задала вектор развития, который ведет к отходу от либеральных ценностей в Америке и к свертыванию либерального проекта в России. Следствиями этого процесса становятся резкое повышение расходов на вооруженные силы и спецслужбы, увеличение объема власти главы государства, ослабление контроля общественных организаций, ограничение личных прав и свобод, введение "Акта о патриотизме" и цензуры, поиск внешних врагов и внутренних предателей, усиление национализма и ксенофобии. Это неизбежно отражается и на внешней политике, которая отдает предпочтение агрессивной риторике, прямому давлению, опоре на военную силу в отношении всех, кого записали в "пособники террористов". После планомерного проведения такой политики в жизнь мы рискуем оказаться в обществе, свободном не столько от террористов, сколько от граждан.

Нетрудно понять, что эта угроза является более реальной для российского общества, в котором тоталитарные традиции прошлого все еще витают над умами живых, а недавно привитые ростки свободы и демократии плохо приживаются на непривычной для них почве и не обрели еще достаточных жизненных сил. Россия по-прежнему находится на историческом перепутье, и любое движение в ту или иную сторону, направленное властной рукой главы государства, может иметь необратимые последствия. Америка гораздо более защищена от волюнтаризма первых лиц государства, так как опирается на эффективную рыночную экономику, институты двухсотлетней демократии и свободную прессу, которая не дает укрепиться вере в то, что правда может быть лишь одна, и она всегда известна президенту. Наше общество, по сравнению с американским, похоже на больного с ослабленным иммунитетом, который может умереть от простуды, в то время как здоровый человек способен перенести эту хворь на ногах, без фатальных последствий для своего организма.

Впрочем, нельзя недооценивать и степень "прямой и явной" угрозы, которая потенциально содержится в том выборе, что сделали граждане США. Повторное избрание президентом Джорджа Буша говорит о многом. Если исходить из того, что три четверти американцев, пришедших на выборы, согласно опросам, назвали их главными выборами в своей жизни, то остается сделать вывод, что американский народ принял добровольное и сознательное решение. И это решение может определить его судьбу на время, выходящее за рамки второго срока Буша младшего. Ведь американцы также поставили безопасность выше свободы внутри страны и одобрили проведение имперской политики за ее пределами. Если взглянуть на итоги президентских выборов в США с точки зрения политической философии, то можно заключить, что Америка, выбирая между империей и свободой, предпочла империю. Данный выбор, казалось бы, диктуемый нынешней геополитической ситуацией в мире, может знаменовать отказ от той идеологии, которую Соединенные Штаты до сих пор несли человечеству. Америка перестает быть страной Свободы, чтобы утвердить себя Мировой сверхдержавой. Но теряя свою идеологию, которая заменяется на имперские порядки, даже такая большая и мощная страна, как США, не в состоянии быть мировым лидером и вполне может кончить новым Вьетнамом. Духовное лидерство, вероятно, перейдет к Европе, которая начинает осознавать себя в качестве единственной либеральной цивилизации, своего рода Континента Свободы, который качественно отличается как от тоталитарной Азии, так и от имперской Америки. Что же будет с Родиной и с нами? А это уже тема другой статьи.

© 2003-2024, Независимое Аналитическое Обозрение
При любом использовании информации ссылка на polit.nnov.ru обязательна