Возможно, мы еще вспомним лето 2003 года как время наступления верховной власти на позиции так называемых олигархов. Хотя серьезные проблемы возникли пока лишь у компании ЮКОС, резонанс от действий Генпрокуратуры был таков, что арест Платона Лебедева и обыски в главном офисе многие восприняли как начало пересмотра итогов приватизации в России. Не помогли даже сочувствие американского посла и озабоченность Госдепартамента США, а выразивший легкое сомнение в правомерности действий "силовиков" Касьянов получил от них выговор за превышение своих полномочий и попытку оказать давление на органы следствия. Поскольку прокуратура в России со времен учреждения Петром I служит "оком государевым", заинтересованные лица сделали разумный вывод, что источник всех проблем ЮКОСа таится если и не в личной воле самого президента, то в коллективной воле его ближайшего окружения.

Развитие событий пока что подтверждает это умозаключение. После выжидательного молчания, ставшего фирменным знаком Путина во всех непростых ситуациях его правления, президент высказал свою точку зрения на происходящее. "Я, конечно, против выкручивания рук и тюремных камер, - заявил Путин. - Однако Ходорковский и другие олигархи занимаются именно выкручиванием рук, ведя лоббистскую деятельность в Думе и других органах власти. Что касается тюрьмы, - продолжил президент, - то я не думаю, что это метод борьбы с экономическими преступлениями, однако в то же самое время нам необходимо пресекать экономические нарушения". Надо признать, что в этом кратком заявлении Путин смог сформулировать весь набор обвинений, которые, по мнению аналитиков, накопились у главы государства в отношении олигархов.

Главная причина недовольства верховной власти крупным бизнесом в России, как видно из этих слов, напрямую не связана с профессиональной деятельностью олигархов. В то время как общество не жалует российских миллиардеров за весьма сомнительные способы обогащения, несоциальную направленность их бизнеса и плохой патриотизм, государство предъявляет к ним претензии совершенно другого рода. Своим заявлением Путин ясно дает понять, что олигархи не должны играть на политическом поле. Власть хочет видеть хозяев "заводов, газет, пароходов" в качестве спонсоров проводимых ею мероприятий, но не как активных участников, а тем более, организаторов электорального процесса. Поэтому знаменательно, что "черную метку" получил Ходорковский, который не скрывал, что финансирует несколько российских партий, а в последнее время даже заявил о своем возможном участии в президентских выборах 2008 года. Верховная власть приняла этот, по ее мнению, наглый вызов и напомнила олигарху, что ее терпение велико, но не беспредельно.

Официально открытие уголовных дел, разумеется, было мотивировано не политическими амбициями Ходорковского, а правонарушениями владельцев и менеджеров компании в эпоху первоначального накопления капитала. Именно это дало основание многим увидеть в атаке на ЮКОС начало пересмотра итогов приватизации в России. Однако повод к войне далеко не всегда имеет прямое отношение к причине войны. Российские власти, вероятно, будут и впредь использовать прегрешения олигархов в период захвата государственной собственности для сведения счетов со своими политическими конкурентами. Это время представляет настоящее Эльдорадо для работников прокуратуры, "поскольку каждому, - как пишет сведущий Борис Березовский, - кто не спал в России на печке в течение 90-х годов ХХ века, может быть предъявлено обвинение в совершении преступления по той причине, что старые законы уже не работали, а новые еще не работали". Но главной причиной для заведения подобных дел, по-видимому, является не стремление власти пересмотреть итоги ельцинского десятилетия (в конечном счете, губительное и для самой нынешней власти), а ее желание поставить крупный бизнес в положение слуги, который бы никогда не покушался на привилегии своего господина.

В этой связи возникает закономерный вопрос о том, кому принадлежит власть в постсоветской России. Если в первой половине 90-х гг. прошлого века в народных массах было распространено мнение, что ими правят "демократы", то после "второго пришествия" Ельцина у них окрепло убеждение, что Россия была продана "олигархам". В сущности, последний "наезд" на ЮКОС был совершен государством под прикрытием того, что он должен быть воспринят общественным большинством как необходимый акт по освобождению народной власти от пут криминального капитала. Однако, хотя за прошедшие полтора десятка лет в стране произошло заметное укрепление позиций бизнеса, в том числе и имеющего "темное" прошлое, частный капитал пока не обладает ресурсами, которые достаточны для того, чтобы он мог конкурировать с государством в контроле над обществом. На самом деле верхушку и основу правящего класса в современной России составляют не олигархи и не бизнесмены, а чиновники, вышедшие из прежней партийной, советской и хозяйственной элиты. Но власть крупного бизнеса - это одно, а власть чиновников - это совсем другое.

Общим для них, как ни странно, является лишь то, что и те, и другие могут быть названы олигархами. Потому что олигархия в точном смысле этого слова и означает "власть немногих", изначально представляя собой форму правления, которая основывается на имущественном цензе. Как известно, в олигархиях управлением общественными делами занимаются только лица, обладающие значительной собственностью, то есть те, кто выглядят в глазах неимущего большинства людьми если и не богатыми, то, во всяком случае, хорошо обеспеченными. Аристотель в своем классическом труде "Политика" выделил несколько видов олигархии. Например, он обратил внимание на государство, в котором собственники "сами избирают из числа остальных граждан тех, кто допускается к управлению; но вследствие того, что они не настолько еще сильны, чтобы управлять без закона, они устанавливают подходящий для них закон". Если вдуматься, то в указанном политическом устройстве мы находим проекцию мечтаний тех, кого сегодня у нас принято называть олигархами. Может быть, они и правят Россией, но лишь в той мере, в какой проводят во власть "своих" правителей, и до тех пор, пока последние согласны выступать проводниками их воли.

Вместе с тем Аристотель также выделил еще один вид олигархии, при котором "получается династия, близкая к монархии, и тогда властителями становятся люди, а не закон". Великий философ связывал этот крайний вид олигархии с концентрацией огромной собственности в руках немногих. Однако точно таким же будет политическое устройство в государстве, где высшим богатством является власть, которая нисколько не контролируется народом и существует для удовлетворения потребностей власть имущих. Примером данного государства и может считаться Россия, какой она была и есть на протяжении, по крайней мере, двух последних столетий. В отличие от "власти богатых", которую принято называть плутократия в честь бога Плутоса, считавшегося в античности покровителем воровства и торговли, в российском обществе давно уже утвердилась "власть чиновников", обычно характеризуемая понятием бюрократия. И пока непохоже, чтобы чиновники проигрывали бизнесменам борьбу за место во власти и за долю в дележе общественного богатства. Скорее, наблюдается обратное...

При этом надо признать, что современные российские бюрократы являются такими же законными детьми Августовской революции 1991 г., как олигархи и демократы. Эти "либеральные бюрократы", которые стройными рядами вступают в любую "партию власти", вышли из той части советской бюрократии, которая мечтала обменять свои привилегии на собственность. Конечно, сами они считают, будто смогут обустроить Россию лучше, чем ортодоксальные коммунисты, своекорыстные олигархи или некомпетентные демократы. Однако их деятельность, если только не судить о ней по агиткам "Единой России", определяется не столько заботой об общественном благе, сколько единым корпоративным интересом. Только ликвидация советской системы управления обществом позволила им превратить свое условное и временное владение в безусловную и постоянную власть. И от этого "завоевания революции" российские бюрократы добровольно никогда не откажутся.

Российская бюрократия, живущая за счет "кормления" от владения, распоряжения и пользования своими властными функциями, всегда служила мощной опорой той верховной власти, которая учитывала ее специфические интересы. Можно не сомневаться, что отечественные чиновники горячо поддерживают нынешнего президента России, в котором они видят почти идеального для себя правителя. В отличие от неисповедимого Ельцина предсказуемый Путин вполне подходит на роль вождя российской бюрократии. Сам способ передачи ему власти по наследству при молчаливом согласии высших чиновников говорит о том, что они приняли и поддержали его как первого среди равных. Несмотря на высокий рейтинг доверия у народа, решающий выбор в пользу Путина в 1999-2000 гг. был сделан не избирателями, а бюрократами, осознавшими, что смогут использовать его популярность как щит, за которым им будет нетрудно укрыться от ярости народной.

Из этого, конечно, не следует, что действующий президент является послушным исполнителем воли чиновников. Выражая интересы правящего сословия, а не его отдельных представителей, Путин может поставить на место любого зарвавшегося бюрократа, если он, например, даст повод обвинить себя в нелояльности к главе государства. Президент способен даже добиться известной независимости от чиновников, опираясь на свою высокую популярность, используя международный авторитет и мастерски играя на противоречиях "петербуржцев" и "москвичей", "чекистов" и "семейных". Но при этом Путин вряд ли сможет проводить политику экономической и политической модернизации страны, если она войдет в противоречие с потребностями российских чиновников (в погонах или в штатском - это неважно). Иначе ему, как и Николаю I, придется признать, что Россией управляют не государь, а столоначальники.

Такая форма правления несовместима с претензиями олигархов (в современном понимании, разумеется) на ведущие позиции в политической жизни России. Может быть, обладатели крупных капиталов и согласились бы с предписанной им Кремлем ролью лидеров отечественного бизнеса, если бы власть признала их суверенитет при решении экономических вопросов. Как признает в интервью журналу "Business Week" Михаил Ходорковский, отвергая экономическую подоплеку дела ЮКОСа, "никто в нашей стране не предпринимает крупных действий связанных с "Газпромом" или другим крупным бизнесом, не проконсультировавшись предварительно с властями. Поэтому, если бы мы решили что-либо предпринять, мы должны были бы получить одобрение властей". Что же это за олигархи, которые должны выпрашивать дозволение бюрократов на приобретение новой собственности за свои деньги? Между тем эта практика наглядно характеризует отношения между чиновниками и бизнесменами в современной России.

Конечно, наши плутократы не могут служить образцами для воспитания добропорядочных граждан. Время их славы - миг, бизнес - вечные хлопоты, происхождение капиталов - смутно, декларации о доходах - недостоверны, имущество - бренно, душа - неустойчива, жизнь - борьба и странствие на чужбине, судьба - загадочна, будущее - забвение. Однако нельзя отрицать, что это - люди, которые сделали самих себя в тех обстоятельствах, что были предложены революционной эпохой. Не они выбирали время, но время выбрало их, так как они быстрее нашли и полнее выразили себя в новых условиях. Они научились принимать самостоятельные решения, платя за ошибки если не жизнью и свободой, то своей собственностью. Поэтому обществу, которому остро не хватает людей, способных к инициативе и ответственности, следовало бы подумать, в ком оно более нуждается сегодня. В инициативных, предприимчивых и корыстолюбивых плутократах или в консервативных, неповоротливых и мздоимствующих бюрократах?

В конце концов, свято место пусто не бывает. Если высшим российским чиновникам удастся вытеснить из страны отечественных миллиардеров, на смену последним рано или поздно придут иностранные олигархи, которые просто скупят всю нашу бюрократию на корню. Народ, который сегодня готов приветствовать взятие под стражу любого владельца крупного капитала радостными криками "Распни его!", жить от этого лучше не станет, хотя, может быть, и отведет душу. Все это уже было в русской истории. Например, тогда, когда Иван Грозный с опричниками истреблял бояр, представлявших сословие людей, которые были экономически независимы от государства и дорожили своей личной свободой, столь опасной для самодержавной власти. Не только народные массы, но и дворяне - "средний класс" того времени, встречали падение голов своих "олигархов" криками восторга, переходящими в славословие государю. По словам русского философа Георгия Федотова, все общество тогда "разделяет крестьянскую подозрительность к свободе господ. Вместо того чтобы утвердить ее для немногих (для вельмож) и потом бороться за ее расширение на все сословия, в пределе - на всю нацию, - единственно возможный исторический путь, - предпочитают рабство для всех". Интересно, что предпочтет современный "средний класс" России, включающий в себя так страдающую за народ интеллигенцию?!